ХРИСТИАНСКИЕ ПРАЗДНИКИ14 июня

Церковные праздники 14 июня. Праведного Иоанна Кронштадтского...

Праведного Иоанна Кронштадтского
Преподобного Дионисия, игумена Глушицкого
Мучеников Иустина Философа и другого Иустина

Праведный Иоанн, Кронштадтский чудотворец

Иоанн Кронштадтский или Иоанн Ильич Сергиев – протоиерей Русской Православной Церкви, член Святейшего Синода Русской Православной Церкви.

Он был известен своими массовыми исповедями, многочисленными чудесами, благотворительной деятельностью, но также и своей монархической, шовинистической, антисемитские и антикоммунистические взгляды.

Иоанн является святым Восточной Православной Церкви и известен под прозвищем «Праведник».

Ранняя жизнь

Будущий святой родился под именем Иван Ильич Сергиев 31 октября (19 октября) 1829 года в северном селе Сура, близ Белого моря, Российская империя.

Он происходил из потомственной корпорации сельских церковнослужителей, а отец его был бедным дьячком, в местной церкви.

То немногое, что известно о его ранней жизни, в основном из поздних воспоминаний.

В своей автобиографии он утверждает, что родители отдали его в церковно-приходскую школу, но учеба далась ему слишком тяжело.

Однако он усердно молился и получил вдохновение.

Он стал лучшим учеником в школе, а затем в семинарии, что позволило ему поступить в Духовную академию в Санкт-Петербурге, столице России.

Он стал 35-м из 39 учеников, окончивших академию в 1855 году.

«Кронштадтский отец»

С 1855 года работал священником в Андреевском соборе в Кронштадте, военно-морской базе под Петербургом.

Он женился на 26-летней дочери протоиерея собора.

Вениамин (Федченков) (1880 — 1961) пишет, что после женитьбы он неожиданно отказался от половых сношений со своей женой, несмотря на ее жалобы церковным властям.

Молодой священник вел себя необычно:

Он шел по улице и постоянно молился и скрестил руки на груди.

Он старался служить литургию каждый день.

Во время службы он вел себя очень выразительно, отклонялся от обычного текста и поворачивался спиной к алтарю.

Он ввел практику частой исповеди и Святого Причастия, хотя тогда это было обычным делом один или два раза в год.

Он допускал послабления от некоторых требований к Коммуниканту (в частности, разрешал женщинам во время менструации общаться, что обычно запрещалось).
Не все восприняли его нововведения положительно, особенно церковные власти.

Его биограф Надежда Кизенко отмечает, что некоторые аспекты поведения Иоанна напоминали обычаи протестантов, а другие — хлыстов, сектантов.

Тем не менее, его самобытный стиль привлек внимание к молодому священнику и позволил ему проявить свою харизму.

Постепенно вокруг него образовался круг настойчивых поклонников, стремившихся исповедоваться и причащаться исключительно у него.

Почти все были женщинами, некоторые из поклонников Иоанна образовали секту иоаннитов.

Главой секты была духовная дочь Иоанна, Матрена Ивановна Киселева, получившая в секте имя Порфирия или «Богородица».

Иоанниты верили, что миру, как они его знали, придет конец, вероятно, после революции, и что они могут обрести спасение, только обратившись к Богу в лице отца Иоанна.

Одни учили, что Иоанн был пророком Илией, другие — Иисусом Христом, третьи — Богом Саваофа.
Иоанниты распространяли рассказы о «чудесах», совершаемых Иоанном, продавали связанные с ним предметы и святую воду, который был освящен самим Иоанном.

Иоанн учредил специальную организацию по оказанию помощи – «Дом промышленности», который открылся в Кронштадте в 1882 году.

В нем была своя церковь, начальная школа для мальчиков и девочек, детский дом, больница для всех приезжавших, пансионат, бесплатная публичная библиотека, приют для бездомных, вмещавший 40 000 человек в год, разнообразные мастерские, в которых бедняки могли подрабатывать, дешевая общественная столовая, подававшая по праздникам около 800 бесплатных обедов, и общежитие для путешественников.

К началу 1890-х Иоанн стал широко известен, и люди со всей России ежедневно приезжали к нему тысячами.

Он практиковал массовые исповеди, во время которых тысячи людей затирали свои грехи и впадали в исступление, которое часто сопровождалось истериками и слезами.

Даже российский царь Александр III в 1894 году вызвал отца Иоанна в Ливадийский дворец в Крыму, когда Александр умирал от болезни почек.

Позже Иоанн утверждал, что он воскрешал мертвых, но не смог исцелить царя своими молитвами.

Иоанн приобрел широкую известность после публикации открытого письма в газете «Новое время» в 1883 году.

Эта публикация также стала поворотным моментом в отношениях между Иоанном и его церковными властями.

В открытом письме 16 человек рассказали о своем исцелении по молитвам отца Иоанна и поклялись: «Теперь живите по правде Божией и как можно чаще причащайтесь».

Такая публикация в светской газете нарушала правила, согласно которым религиозная цензура должна была предварительно одобрить статью, и воспринималась церковной иерархией как вмешательство в ее дела и нарушение субординации Иоанном.

Церковь не знала, что делать с человеком, который вдруг заявил, что он живой чудотворец с исцеляющей силой (считалось, что такой силой обладают только реликвии).

Ситуация обсуждалась высшим церковным органом Святейшим Синодом, иерархи которого были в смятении, и особенно недовольный митрополит Исидор, непосредственный надзиратель отца Иоанна.

Однако они ничего не могли поделать, хотя только после приглашения на ложе умирающего царя в 1894 году Иоанн стал невосприимчив к ее критике, хотя и не совершил там ожидаемых чудес.

Иоанн широко почитался как святой еще при жизни из-за его славы сильного молящегося, целителя и провидца.

Секта иоаннитов даже утверждала, что Иоанн сам был богом, домом для Отца, Сына и Святого Духа одновременно.

Осенью 1907 года Иоанн был назначен царем Николаем II членом Святейшего Синода, но Иоанн не участвовал ни в одном заседании Святейшего Синода из-за своей тяжелой болезни.

Поддержка русских крайне правых

Иоанн сначала осудил участников кишиневского погрома, но передумал.

Он извинился перед его организаторами и обвинил в погромах самих евреев.

После русской революции 1905 года он стал союзником русских крайне правых радикалов, также известных как черносотенцы, которые боролись против левых активистов, либералов и евреев.

Он был почетным членом Союза русского народа и ряда других правых организаций.

Он стал одним из самых прославленных клириков Русской Православной Церкви, поддержавших создателя Унии Александра Дубровина.

Когда Дубровин пригласил иерархов Москвы, Санкт-Петербурга и Киева, а также Иоанна на массовое собрание в ноябре 1906 года, на нем присутствовал только Иоанн.

Более того, митрополит Санкт-Петербургский Антоний сделал Дубровину резкий выговор и назвал его организацию террористической. Иоанн публично освятил знамена Союза, тем самым воодушевив его лидеров.

Иоанн был единственным священником Андреевского собора, бежавшим из Кронштадта во время восстания 1905 года.

Остальные священники Андреевского собора провели крестный ход к восставшим и призвали их прекратить восстание.

Пресса обвинила Ионна в трусости после этого поступка, а в журналах появились карикатуры на него.

Николай Лесков и Максим Горький очень критически относились к Иоанну.

Горький называл его «актер Императорских Церквей», Лесков высмеивал Иоанна в своем произведении «Полуночники» и в различных письмах.

Иоанн также был известен своими яростными нападками на Льва Толстого, которого он считал дьяволом.

Иоанн писал Толстому: «Тебе надо повесить камень на шею и спуститься с ним в морскую пучину».

В 1902 году вышел сборник таких обличений, но Толстой не обратил на них внимания.

Его поддержка крайне правых движений и такие агрессивные нападки на Толстого привели к тому, что отношение «прогрессистов» в обществе к Иоанну стало негативным, а его фигура стала олицетворением «реакционных» сил.

Смерть, канонизация и наследие

Иоанн скончался в своем доме в Кронштадте 2 января (20 декабря 1908) 1909 года.

Гроб с телом с пышными церемониями провезли через Петербург и захоронили в Иоанновском монастыре.

По его последней воле монастырю достались и все его вещи, которые приносили ему большую пользу и вызывали подозрения в подлоге.

В 1909 г. царем Николаем II был издан указ об установлении памяти св. Иоанна в Церкви.

Впоследствии Священный Синод издал указ о ежегодном поминовении его в день его кончины.

Его могила стала местом паломничества.

После Октябрьской революции советские власти решили его ликвидировать.

В 1923–1926 годах, когда Иоанновский монастырь стал закрываться, обсуждался вариант перезахоронения на одном из кладбищ, но эта идея встретила сопротивление со стороны советских властей, опасавшихся, что новая могила станет еще одним местом почитания.

Также обсуждался вариант замуровки склепа с последующим более глубоким захоронением останков с бетонированием пола склепа.

Известно, что склеп действительно был замурован, но сведений о перезахоронении нет.

Книга советского историка религии Николая Юдина утверждали, что гроб с костями Иоанна был вывезен далеко за город и сожжен.

После 1990 года в крипте собора Двенадцати апостолов Иоанновского монастыря была освящена церковь-усыпальница Иоанна; внутри церковного некрополя, где раньше находился гроб Иоанна, был сооружен новый пустой гроб на полу (саркофаг).

Официальный сайт Иоанновского монастыря утверждает, что мощи продолжают находиться в склепе, но никаких раскопок, которые могли бы это доказать, не проводилось. Православная энциклопедия утверждает, что надгробие (саркофаг) находится над мощами Иоанна.

В 1964 году канонизирован Русской Православной Церковью Заграницей (РПЦЗ).

Это была первая такая канонизация, независимая от Московского Патриархата.

Святитель Иоанн Максимович Сан-Францисский принимал активное участие в подготовке его канонизации.

Известный консервативный идеолог РПЦЗ архимандрит Константин (Зайцев) считал, что самыми могущественными небесными покровителями России являются Иоанн и Николай II с его семьей.

В 1990 году, после начала перестройки и либерализации церковной жизни в Советском Союзе, Иоанн был канонизирован Московским Патриархатом.

Кроме того, после 1990 года началась реабилитация сектантских иоаннитов, и даже осужденные Синодом иоаннитские лидеры были включены в господствующее православие в России.

С 1990 по 2016 год только в России ему было посвящено более 60 новых церквей или престолов.

Его квартира в Кронштадте была частично отреставрирована и официально оформлена как мемориальный музей.

Его биография была опубликована в самой уважаемой в России серии биографических книг «Жизнь замечательных людей».

Музей-квартира Иоанна находится в Кронштадте, на улице Посадской, 21. Памятники Иоанну установлены в Кронштадте, Иркутске и Москве.

С его именем тесно связан Иоанновский женский монастырь, вторая по величине монашеская община Санкт-Петербурга.

Ее основал Иоанн, и при жизни он духовно окормлял монастырь.

В 2014 году Виталий Милонов предложил установить 14 июня днем памяти Иоанна в Санкт-Петербурге.

Но Федерация еврейских общин СНГ была категорически против и сделала официальное заявление: «Иоанн Кронштадтский был членом одиозной черносотенной организации «Союз русского народа», известной своим ужасным антисемитизмом и моральной поддержкой еврейского погромы в дореволюционной России».

Иконография и поминовение

Иконы Иоанна чаще всего изображают его держащим чашу для причастия, потому что он пробудил Русскую Православную Церковь к апостольской традиции причащаться на каждой Божественной литургии.

Дионисий Глушицкий, игумен

Святой Дионисий (в миру Димитрий) Глушицкий родился в 1362 году в окрестностях Вологды.

Покинув родительский дом, он подвизался монахом в Спасском монастыре, где принял монашеский постриг под именем Дионисий.

Спустя девять лет вместе с иноком Пахоми он переселился в Свято-Луковский, где восстановил опустевший и опустевший монастырь.

В 1403 году святой Дионисий построил еще одну спальню, а из четырех — еще одну, называемую Сосновец.

Монах был искусным живописцем, мастером по меди и зодчим, занимался также столярным делом, рукоделием, резьбой по дереву.

Он не провел ни минуты без труда, ел, когда совсем терял силы от истощения. Святой Дионисий скончался в 1437 году на 75-м году жизни.

Святой мученик Иустин и философ

Святитель Иустин Философ, мученик Христов, родился в сирийской части Палестины, на границе Самарии, в городе, который первоначально назывался Сихем, а позднее Неаполь Флавий.

У него был хороший отец, с детства Иустин был в том же заблуждении, что и отец поклонения идолам, прежде чем он был просвещен светом святой веры.

И с юных лет он занимался учением книги и преуспевал в греческой мудрости, как человек, имеющий мудрый ум.

Так, привыкнув к хорошей риторической речи, он захотел также изучить философию; и сначала он пошел к философу стоиков, у него было большое желание узнать о божестве и о том, что такое Бог.

Итак, проведя некоторое время с этим философом-стоиком, он ничего не мог узнать о Боге, — поскольку этот философ-стоик не знал Бога и не думал, что учение о божественном разуме необходимо, — для этого он оставил Иустина-учителя и пошел к другому.

Через некоторое время учитель не пожелал учить его бесплатно. Иустин, видя, что учитель любит серебро, отверг его, как человека жадного, и счел недостойным называться философом, так как он не умел пренебрегать земными благами.

По подобным причинам, отвергая философов-стоиков и перипатетиков и стремясь к истинной мудрости, с помощью которой он мог бы познать Бога, он пришел к учителю, который был одним из философов Пифагора, но это было его приказание сначала изучить астрономию, географию, арифметику, музыку и другие учения, утверждая, что эти учения нужнее в этой жизни.

Но Иустин, полагая, что ему придется провести много лет в этих учениях, и видя, что ни одна из этих наук не приносит никакой пользы его душе, ибо он не слышал от этого учителя ничего, что могло бы насытить желание его сердца, которое он горел сильнее, с любовью к Богу — вот почему он оставил этого учителя и прилепился к одному из платоновских, так как их учение имело великую славу в те дни, и большая была их честь.

Этот философ Платона обещал учить Юстина от подобия вещей плоти к вещам плоти, от образов вещей внизу к вещам наверху и от форм понимания познания Бога.

Ибо это было концом расчета мудрости платоников, чтобы от воображения они пришли к познанию Бога.

И блаженный Иустин согласился на это, надеясь стяжать желанную божественную мудрость, познать Бога и исполниться Его дара.

Для этого он провел долгое время со своим учителем и вскоре усвоил догматы и постановления Платона, став совершенным философом и прославленный среди греков.

Однако до христианской веры и истинного богопознания он еще не мог дойти, так как греческие философы не прославляли Бога как Бога, но променяли славу нетленного Бога на подобие тленного человека и птиц, четвероногих и лиан.

Но Иустин отчасти утешался духом, занимаясь мыслью о Боге и учась в познании Бога, насколько мог достичь его разум, еще не просветленный.

И однажды, идя один за городом, далеко в особом месте, у моря, и когда он умом прикидывал философские распоряжения, он увидел честного, неизвестного человека, старика, украшенного телегами.

И, посмотрев на него подробно, старик сказал ему: «Ты меня узнаешь, если ты на меня так смотришь?»

Старик сказал: «Некоторые из моих людей ушли в эту часть, и, ожидая их возвращения, я вышел, прежде чем смог их увидеть издалека. Но что ты здесь делаешь?»

Иустин ответил: «Мне нравится гулять в одиночестве, беспрепятственно познавать свой ум философией».

Старик спросил: «Какая польза от философии? Если кто-то хорошо знает это, он видит в зеркале невежество и заблуждения других, и невозможно сформировать мудрость без учения философии и без правильная схема разумения, поэтому всем людям надлежит изучить ее, чтобы он мог знать, что полезно, а что бесполезно, за что держаться, а от чего отказаться».

Старик сказал: «Но приносит ли философия счастье людям?»

Юстин ответил: «Она действительно приносит их».

Старик спросил его: «Так скажи мне, что такое философия и какое в ней счастье?»

Юстин ответил: «Философия — это то, что есть создание понимания и познание истины.

Старик спросил: «Если вы знаете истину из философии, которая понимает их все, то что вы называете Богом?»

Юстин ответил: «Это Бог, который никогда не меняется, но всегда один и тот же».

И старик, подслащенный этим ответом, снова спросил его: «Имя завета во всем ли общее? Ибо во всех ремеслах или в чем кто-либо искусен, в том он называется мудрым; или в геометрии, или в управлении кораблем, или в врачах, и после сходства в прочем, и божественном, и человеческом, не так ли? Так скажи мне еще раз, существует ли понимание, которое рождает познание вещей вместе и божественного, и человеческого?»

Иустин сказал:

«Это действительно так».

Старик сказал: «Ну и что? Одно ли дело знать Бога, как знать музыку, или арифметику, или астрономию, или что-то из этого?»

Иустин ответил: «Насколько, он знает ремесло».

Старик сказал: «Вы хорошо ответили, потому что мы пришли к какому-то соглашению; с одной стороны, от слышания и учения, а с другой — от самого взгляда на вещи; как если бы кто-то говорил вам, что в Индии есть зверь, не похожий ни на одного из зверей, — тем или иным образом, с другими лицами и многоликими, — вы не могли бы знать этого, видя нас своими глазами, никому об этом не говорите, предварительно не услышав наедине от говорящего.

Итак, вот я спрашиваю вас: как могут ваши эллинские философы понимать справедливое для Бога, или как говорить нечто истинное для Него, раз они не знают Его, как те, которые никогда прежде Его не видели, Разве они Его не слышали?»

Иустин ответил: «О Отец, сила божества не видна глазами плоти, как видят некоторые живые люди, но только одним умом можно достичь Бога, как говорит Платон, я следую учению».

Старик сказал: «Есть ли такая сила в нашем уме, и так много, с помощью которой мы можем понять или узнать что-то, а не с помощью телесных чувств, и достичь невидимого?»

Иустин ответил:

«Это действительно так. И эта сила названа Платоном глазом ума, данная человеку и тому — как он учит — как очищающемуся и просвещаемому любвеобильным учением премудрости, чтобы иметь возможность видеть саму божественную Истину, которая есть причиной всех вещей, с умом, не показывая себя через краски, не имея никакого подобия, никакого размера роста, ничего подобного тому, что видно глазами плоти; но это Существо над всеми существами, несовершенное, невыразимое, единственное доброе и прекрасное, чье стремление к науке с самого начала само собой заложено в душах добрых людей, потому что оно любит быть познанной и видимой ими».

Старик слушал эти слова с любовью, но его еще не удовлетворило понимание Иустином Бога, усвоенное Платоном, как такое, которое, будучи без христианского исповедания, было несовершенным.

Так неохотно для Платона он сказал: «Если Платон учит так, как вы свидетельствуете, то почему он не знал Истины одной только Божией? Ибо говоря, что Бог невидим и несовершенен, он затем поклонялся творению видимого: небу, звездам, подобию дерева и камня, высеченным в образе человека, как Самому Богу, тем самым изменяя Истину Божию и учит тому же других? Итак, я не думаю, что у Платона и у других эллинских философов есть правильное понимание, которое может прийти к истинному познанию Бога, потому что они опустели в своих мыслях, и их непостижимое сердце омрачилось; поэтому, думая, что они умны, они сошли с ума.

Истинно говорю вам: ум человеческий, не призванный Духом Святым и не просвещенный верою, не знает истины и разумения истинного Бога».

Эти и многое другое говорил старец о правильном познании Бога, об истинном богопочитании и о других божественных вещах, показывая таким образом заблуждение греческих философов, дивился Иустин.

Тогда он сказал: «Так где же и какого учителя можно найти, чтобы привести его к истине, если истина не в Платоне и других философах»?

Тогда старец начал рассказывать ему о святых пророках, говоря: они говорили о том, что ныне делается.

Эти люди называются пророками, они сами знали правду с самого начала и говорили ее народу.

И говоря правду, они никого не стыдились и не боялись тех, которые заставят их уклониться от истины.

Они по-прежнему являются их писаниями, которые, если их читать с верой, приносят им многое полезно и просвещает ум его к познанию истины; ибо эти святые пророки не подкрепляют сказанное ими искусными словами, никакими изощренными доказательствами или силлогизмами, но сами говорят истину со всей честностью.

Они показали себя достойными веры; с одной стороны, что теперь некоторые из их слов исполнились, а другие отныне исполнятся; а с другой стороны, то, что они говорили, чудесным образом укрепило их; ибо они творили чудеса силой дара Божия, данного им свыше.

Те чудеса лживые и необразованные пророки Божии никогда не могли творить, но наводили ужас на людей какими-то бесовскими явлениями и заблуждениями».

Говоря так Иустину, старик наконец сказал ему: разумей тех, кто принадлежит Богу, чем только того, кого откроет Сам Бог.

И Он открывает Себя каждому, кто ищет Его с молитвой и приближается к Нему с любовью».

Когда старик сказал, он отошел от него и исчез.

Что чувствовал в сердце своем Иустин после ухода этого человека, он сам сказал, когда говорил с Трифоном, славным иудеем, и сказал: «Огонь возгорелся во мне. Дух мой возгорелся от Бога, и возросла моя любовь к святым пророкам и к друзьям Христовым».

Итак, учитывая слова старика, все, что я знал, было правильной философией, которую он мне рассказал. Вот почему я стал читать пророческие и апостольские книги, и с того сделался истинным философом, то есть истинным христианином, тот неизвестный человек, явился как посланник с небес.

После этого задушевного разговора с боговдохновенным старцем он тотчас же принялся за поиски христианских книг и стал усердно читать Божественное Писание.

И соединив древние пророчества сивилл с пророчествами святых пророков о воплощении Пресвятой Девы Христовой, о Его волевом страдании, о конце сего видимого мира и о грядущем суде.

И, увидев их всех вместе, дивился им и дивился, что Он идет, ибо был наставлен в познании Бога и Сына Своего.

Так, смеясь над греческим безумием, он преклонялся перед христианской верой, умножая в ней день ото дня душевную теплоту к правой вере.

Но были некоторые вещи, которые мешали душе, которая хотела правильной христианской веры с правильной целью; а это были: частые и страшные гонения, приносимые язычниками христианам, и многие нечестные и постыдные дела, которые язычники с ложью наводили на них, неслыханная праведность и клевета, которые говорили о христианах, что в своих ночных собраниях, гася свечи, оскверняя друг друга нечистотой и поедая плоть по подобию зверей.

Некоторыми из них эллины и иудеи хулили невинных христиан среди народа, и таким образом ложь нечистых и неразумных людей считалась ложной.

Так христиане, люди праведные и святые, были ненавидимы, гонимы, оплеваны и осмеяны всеми неверующими, как великие неправедные, повинные в тяжких грехах, и многообразно предавались смерти.

Подобные вещи поначалу мешали Иустину стать христианином; но он не вполне поверил тому, что было сказано против христиан, прекрасно зная, что часто по суду неразумных людей невинные осуждают себя как виновных, чистые бесчестят себя как нечистых, а праведные причисляются к грешникам.

Посему, видя христиан бесстрашных в ответ на суды, мужественных в муках, поносящих все прекрасное мира сего, как сор, добровольно предающих себя труду для своего Господа и стремящихся умереть как пир, он помыслил себя, говоря: «Неправильно то, что говорят о христианах, как будто они такие мерзости совершают; ибо грешный страстолюбец, безудержно совершающий телесные похоти и в поедании их плоти человеческой ищущий любви к наслаждениям, боится смерти и не терпит труда.

Таковой не отдается добровольно раненым, а бежит от них, и если попадет под какой-либо суд, подобный этому, то всячески старается показать свою невиновность и выкупает себя от наказания большой платой, чтобы иметь возможность израсходовать больше без боли и здоровья, и чтобы усластить себя больше, чем свои похоти.

А христиане совсем не таковы, но добровольно выбирают страдание за Христа, в Которого верят.

Они чтят смерть больше, чем жизнь; так как же можно найти в себе такую любовь ко греху»?

Таким образом он усердно считал жизнь христиан, и совершенно возвещено было, что они проводят в страхе Господнем в чистоте и непорочности, тщательно охраняя свою чистоту, что каждый день убивают себя постом и воздержанием, и часто он молится и всегда учится в добрых делах.

И принял он Святое Крещение и стал великим помощником веры во Христа, сражаясь словом и письмом с греками и иудеями.

И стал он непобедимым воином Христовым, сильным и могучим человеком.

И, ища спасения душ человеческих, обходил разные земли, уча и проповедуя имя Христово, и неверующих обращая к Богу.

Итак, он отправился в Рим как философ, одетый в философскую одежду и имеющий с собой учеников.

И было собрано к нему многое для его обучения, и он основал школы; но под видом внешней философии он научился истинной христианской философии.

Так, найдя там Маркиона, зачинщика ересей, он сильно противился ему и посрамлял его; и против этой ереси, как и против других ересей, он написал несколько книг.

Также в Риме жил циничный языческий философ по имени Полумесяц, большой враг христиан.

И святой Иустин, истинный христианский философ, вел постоянную войну с этим неверующим философом, как устно, так и письменно.

Потому что тот циничный философ, чья жизнь была грязной и слишком беззаконной, ненавидел христиан, идущих за Богом в чистоте, и презирал добрую славу Иустина, так как Иустин был честен и прославлялся румынами, с одной стороны, за свою мудрость, которая есть вдохновленный Богом, и за его чистую и праведную жизнь.

Циничный Полумесяц, исполненный злобы, ложью навел на христиан много постыдного, желая обесчестить народ и сделать зло как Иустину, так и верующим, бывшим с ним.

Когда святой Иустин услышал и увидел, он сказал: «За веру Христову я хочу пострадать и быть убитым неверующими; и я думаю, что от этого циничного полумесяца моя смерть будет вызвана этим безумным циником, который любит гордость больше, чем мудрость.

Он недостоин называться философом, так как осмеливается указывать на то, чего не знает наизусть, как будто бы христиане без Бога и творили бы много беззаконий.

Таким образом, он хулит нас мерзостью и беззаконием и хуже простого народа, потому что они не смеют говорить ничего из того, чего не знают».

В то время в Риме правил Антонин, который был императором после Адриана.

И хотя сам Антонин не был страшен против христиан, но властвовали неверующие идолопоклонники, которые преследовали и убивали христиан по повелениям прежних царей, из слишком большой ненависти к ним и даже из жадности разграбить их состояния.

И не столько за исповедание имени Христова, сколько за многие беззакония, которые клеветники навлекли на верующих, они привлекли их к суду и, не ища их за наведенные на них клеветы, наказали их различными смертями.

В то время нечто подобное произошло в Риме: неверующая женщина, жившая в нечистоте, услышав от христиан слово о истинном Боге и учение о всей премудрой жизни, о награде праведных и о делах грешных, смирилась, уверовала во Христа, но у нее был человек, который провел время в неверии в идолопоклонстве и погряз в безнравственности.

Для этого она всячески советовала ему, желая направить его к сдержанной жизни и вернуть к истинной вере.

Итак, видя, что она никак не может исправить его, она стремилась отделиться от него, чтобы не проводить больше времени в его нечистоте.

И муж ее, услышав о христианской вере, которой Иустин научил свою жену, пошел к городскому епископу, сетуя на него, имя того христианина было Птолемей.

Так раб Христов Птолемей был пойман и долгое время содержался в нечистой темнице; тогда епарх, приведя его на суд, приговорил его к смерти, во время того неправедного суда стоял человек по имени Лучье.

Увидев блаженного Птолемея неправедно осужденным, он сказал лукавому судье: убийца, не разбойник, не похититель, ни в каком другом проступке явившийся, но по той единственной причине, что сам исповедал себя, он христианин?

Лучье ответил: «Я, право, тоже христианин».

Потом приказал казнить и его, и все трое положили свои души за Христа. И когда блаженному Иустину стало известно о таком несправедливом убийстве святых, ему стало очень жаль. Он написав книгу под названием Апология, в которой показывалась невинность христиан и клевета и обличала нечестие идолопоклоннических рабов, он отдал ее царю и сыновьям его, и всему сенату, дерзая за Христа, не боясь труда и смерть.

И император, читая эту книжечку, дивился мудрости христианского философа; и не только не прогневался на него и не убил его, но и хвалил мудрость его; так как св. Иустин раскрыл в этой книге обман греческих богов, а сила Христова ясно доказала это и показала, что наветы, которые наводились на христиан, были ложны, свидетельствуя об их чистоте и праведной жизни.

Так царь, читая эту книгу и смиряясь, повелел, чтобы христиане не подвизались для исповедания имени Христова, и чтобы их богатство не было расхищено, если только не откроется кому-либо из них какая-либо причина греха, истинно достойная наказания и суда.

Поэтому, когда святой Иустин предписал это царское повеление и получил разрешение от императора, он отправился в Азию, где христиане тогда подвергались большему гонению.

И, отправившись в Ефес, он облачился в одежду филистимлянина, с которой не расставался до конца, и всем показал и проповедал царское повеление, и послал его в окрестные селения и города.

Через них принеся мир и утешилась Церковь Христова; так как преследование христиан на время прекратилось, на его место пришла радость.

Спустя долгое время святой Иустин снова вернулся из Эфеса в Италию, в дороге он везде проповедовал Христово апостольство, и, побеждая на словах иудеев и эллинов, возвращал их к святой вере и укреплял верующих.

По пути в Рим циничный Полумесяц, языческий философ, напал на него с еще большей ненавистью и злобой, святой Иустин, часто разговаривая с ним, всегда одолевал его и смущал перед всеми.

Поэтому, не в силах устоять против него и не зная, что еще сделать ему, он оклеветал его многими ложью на римском ложе; поэтому они схватили святого как виновника нечестия и заключили его в узы.

Когда привели его на судилище, то не нашли в нем причины смерти.

Ревностный Полумесяц, опасаясь освобождения Иустина, тайно приготовил яд смерти и им коварно убил непобедимого воина Христова.

Так закончил св. Иустин, истинный христианский философ, оставивший Церкви Христовой много столь нужных писаний, в том числе исполненных мудрости Святого Духа.

Стоя пред Христом, Господь принял от Него венец страданий и предстоял в сонме святых мучеников, прославляющих Святую Троицу, Отца, Сына и Святаго Духа, навсегда. Аминь.